«Расследование» в тупике

2 марта 2013 года в сети Интернет опубликована статья некоего А.Г. Алимпиева «МЦР. К РАССЛЕДОВАНИЮ ПРИСТУПИТЬ», с весомой пометкой «ветеран прокурорской службы». Уже эти два посыла на первый взгляд создают многообещающее впечатление о последующем содержании статьи, однако при прочтении первых абзацев становится понятна неуместность, как громкого названия, так и прилагаемой к названию пометки, бросающей тень на всю систему органов прокуратуры.

Текст статьи не имеет четкой структуры, чрезмерно загроможден следственной терминологией, содержит повторения уже описанного в предыдущих абзацах и норм законодательства, якобы обосновывающих точку зрения автора. Всем этим автор явно рассчитывает придать своим доводам весомость, обескуражить неподготовленного читателя, создать впечатление неопровержимости безапелляционных обвинений в адрес Генерального директора Музея имени Н.К. Рериха, первого вице-президента МЦР, заслуженного деятеля искусств РФ, академика РАЕН и РАКЦ Шапошниковой Л.В. в мнимых преступлениях и даже в криминальных и геополитических событиях в стране (в т.ч. распаде СССР). Многочисленные крайне грубые выражения оскорбляющие честь и достоинство этого ученого с мировым именем явно указывают на истинную цель, которую преследует автор своим «предварительным расследованием».

Все это вызывает необходимость подробно рассмотреть статью с позиций юридическо-правовых аспектов ее содержания, большая часть которого немаловажна в плане дальнейших правовых последствий для самого автора.

Сразу необходимо обратить внимание на то, что уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации функции предварительного расследования (а именно на это беззастенчиво претендует автор статьи) отнесены к исключительной компетенции соответствующих правоохранительных органов по находящимся в их производстве уголовным делам, а правосудия – только суда (статья 8 и глава 21 Уголовно-процессуального кодекса РФ). Некое «непосредственное отношение и к земным следственно-прокурорским и судебным органам» (здесь и далее выдержки из статьи А. Алимпиева выделены курсивом), о котором громко заявляет бывший прокурорский работник, также не наделяет его такими полномочиями. Все же в статье ее автор пытается не только реанимировать свое профессиональное прошлое, но и как в трагические для всей страны 30-е годы единолично тут же вынести обвинительный приговор и незамедлительно привести его в исполнение, дав «лишь поверхностный анализ ситуации», как он сам не скрывая говорит.

Свое «расследование» бывший прокурорский работник начал с высказываний о незаконности регистрации Международным Центром Рерихов (МЦР) охранного права на Знак Знамени Мира, словосочетания «Знамя Мира» и имени «Урусвати».

Напомним, что подобные заявления звучат на протяжении многих лет, и в том нет ничего нового. На все доводы противников регистрации, как Международный Центр Рерихов, так и представители регистрирующих органов уже неоднократно давали обоснованные с правовой точки зрения и аргументированные ответы [1]. Однако как не парадоксально, со временем, которое с неопровержимостью подтверждает верность такого шага, чем более весомей становится позиция Международного Центра Рерихов в этом вопросе, тем более несдержанней и сумасбродней контраргументы его оппонентов.

Так и в этот раз автор как-то усмотрел связь факта регистрации Международным Центром Рерихов Знака Знамени Мира, словосочетания «Знамя Мира» и имени «Урусвати» и других событий вокруг наследия Рерихов с конституционным кризисом и обострением криминальной ситуации в России, о чем даже с 2008 года письменно неоднократно информировал руководителей высших органов государственной власти. Как говорится, без комментариев.

Однако при этом автор раскрывает методы своего «расследования»: «…начиная с 2008 года В.В. Путин, Д.А. Медведев, А.А. Авдеев, Е.Г. Драпеко и другие, включая Генерального прокурора РФ, начальника Следственного комитета РФ получали наши обращения, где им, каждому по-своему, рассказывалось о роли Л.В. Шапошниковой и её МЦРа…». Подобный подход «каждому по-своему» в любом расследовании сводится к одной цели – фальсификации фактических обстоятельств.

Все же, институт правовой охраны нематериальных объектов существует в системе международного права уже более ста лет. Его основу составляют «Бернская конвенция по охране литературных и художественных произведений» 1886 года, Мадридское соглашение Всемирной организации интеллектуальной собственности «О международной регистрации знаков» 1891 года, а также принятые в их развитие международные договоры и протоколы. Ими регулируются отношения о защите интеллектуальной собственности, и в их числе объектов авторского права и смежных прав, товарных знаков и знаков обслуживания. Приведенная структура общепринята и получила развитие практически во всех прогрессивных странах мира и в том числе в России, отраслевым законодательством которых определяется обязательный процедурный порядок возникновения этих охранных прав и их реализация.

Ранее в международной практике уже были случаи регистрации международными общественными организациями авторских прав на знаки, основу которых составляют символы, имеющие давние исторические корни.

Одним из известных является закрепление «Женевской Конвенцией об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях» 1949 года исключительного права использования Международным Комитетом «Красный Крест» одноименного изображения, авторство на который принадлежит основателю этого международного движения Анри Дюнану. Опираясь на волеизъявление автора, Комитет при помощи международных правовых механизмов запретил использование этого символа (кстати, имеющего определенное значение для всей мировой культуры как минимум уже более 2 тысяч лет) не входящими в структуру Комитета медицинскими и иными учреждениями по всему миру. Этот запрет безоговорочно исполняется и по сей день.

Аналогичным образом на основе древнейшего символа триединства (три соединенных друг с другом круга) Николаем Константиновичем Рерихом был разработан Знак «Знамя Мира». Являясь важнейшим элементом тех идей, которые были заложены им в международном «Договоре об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников» (Пакт Рериха), этот Знак получил в нем определенный правовой статус. Так, статьей III Пакта Рериха декларируется: «Для обозначения памятников и учреждений, указанных в статье I (исторические памятники, музеи, научные, художественные, образовательные и культурные учреждения – прим.авт.), может быть использован отличительный флаг (красная окружность с тремя кругами в середине на белом фоне) в соответствии с образцом, прилагаемым к настоящему договору».

Таким образом, порядок использования Знака «Знамя Мира» четко регламентирован, а поэтому его применение в иных целях является прямым нарушением международного законодательства и авторских прав. Вот почему для Рерихов было так важно оградить этот Знак от недобросовестного использования правовыми способами.

Единая и обязательная для всех стран международная классификация подлежащих регистрации знаков предусмотрена «Ниццким Соглашением о Международной классификации товаров и услуг для регистрации знаков» 1957 года. К этому соглашению в свое время присоединилась и Россия.

Осознавая эти несовершенные рамки международного права, Ю.Н. Рерих пишет: «Я бы хотел, чтобы имя “Урусвати” и знак Института были защищены здесь, в Индии, копирайтом. Пожалуйста, проведите необходимую регистрацию и защиту прав, как если бы это была торговая марка»[2].

Необходимо отметить, что такие же условия использования Знака предъявлялись С.Н. Рерихом к Советскому Фонду Рерихов с первых же дней его существования. Так, на пресс-конференции 23 ноября 1989 года Святослав Николаевич подтвердил, что «…передал Фонду исключительное право на самостоятельное решение вопросов об издании, переиздании, комментировании и ином публичном использовании наследия <…> Вышеустановленные права распространяются на символику, использовавшуюся семьей Рерихов»[3].

Однако наличие этих прямых распоряжений не мешает поддерживать истерию вокруг защиты символики в отношении Международного Центра Рерихов, который, по сути, выполнил волю их правообладателя.

Странно слышать от оппонентов МЦР, и тем более от бывшего работника прокуратуры, полную правового нигилизма (о котором он так много говорит в статье) оценку факту регистрации Международным Центром Рерихов вышеназванных Знаков в Государственном реестре товарных знаков и знаков обслуживания. Но выполняя волю членов семьи Рерихов по защите этих символов, МЦР, как и всякое общественное объединение, обязано действовать в строгом соответствии с законодательством страны.

Эти замечания о несостоятельности российского законодательства не выдерживают никакой критики, поскольку вышеперечисленные знаки были зарегистрированы по обращению МЦР также в Белоруссии, Украине и Евросоюзе. То есть охранные права МЦР действуют в 30-ти государствах.

Поэтому громкое заявление о «множественном нарушении множественных норм международного и национального права», де-юре и де-факто являются лишь плодом воображения автора статьи.

Таким образом, заявления Алимпиева и сторонников подобной точки зрения о том, что Знак «Знамя Мира» не нуждается в правовой защите Российским и каким бы то ни было другим государством либо международными нормами, являются открытым призывом к вседозволенности и возврату к средневековому праву сильнейшего. А самое главное – эти призывы становятся в оппозицию с волеизъявлением автора Знака «Знамя Мира» Николая Константиновича Рериха.

Легкость, с которой юрист не разобрался в простых вопросах авторского права и связанного с ними правопреемства МЦР на зарегистрированные символы позволяет усомниться в его компетентности.

Так, в соответствии со статьей 1255 Гражданского кодекса РФ авторское право включает следующие составляющие: право авторства, право автора на имя, право на неприкосновенность произведения, исключительное право на произведение, право на обнародование произведения. Из них только первые два не отчуждаются и не передаются, в том числе при передаче другому лицу или переходе к нему исключительного права на произведение и при предоставлении другому лицу права использования (статья 1265 ГК РФ).

Эта же статья Гражданского кодекса дает нам определение неделимых авторских прав: право авторства – это право признаваться автором произведения; право автора на имя – право использовать или разрешать использование произведения под своим именем, под вымышленным именем (псевдонимом) или без указания имени, то есть анонимно.

Общеизвестно, что Международному Центру Рерихов было передано не право авторства, как утверждается в статье, а охраняемые законом права на неприкосновенность вышеназванных символов, исключительное право на них и право на обнародование. Это, еще раз повторю, было засвидетельствовано 30-тью европейскими государствами, включая и Россию.

Никогда МЦР не претендовал на авторство на Знак «Знамя Мира», словосочетание «Знамя Мира» и имя «Урусвати» и не претендует на их использование под своим именем. Более того, ни одна организация в мире так широко и поступательно не осуществляла работу по популяризации деятельности Н.К. Рериха по разработке (т.е. авторства) и продвижению одного из наиболее значимого для мировой культуры Пакта Рериха, составляющей частью которого является символ «Знамя Мира», как это на протяжении двух десятилетий делает МЦР.

В этом вопросе автор статьи по уже известным всем причинам кроме своих лживых заявлений и пробелов в юриспруденции не смог представить ни одного подтверждающего его слова факта.

Непонятно также, какие затруднения могли вызвать у юриста по сути несложные даты образования Советского Фонда Рерихов (СФР) и МЦР. Эти даты он даже попытался соединить в статье неким воображаемым хитросплетением с планами по, якобы, фальсификации руководством МЦР даты регистрации Фонда с 2 октября 1989 года на декабрь 1991 года, что, по его мнению, подтверждало бы отсутствие правопреемства между этими двумя юридическими лицами.

Общеизвестно, что 2 октября 1989 года учредительной конференцией был утвержден устав уже фактически действовавшего к этому времени Советского Фонда Рерихов, поскольку исторически Фонд был создан еще в июле 1989 года, сразу после письма Святослава Николаевича Рериха, опубликованного в газете «Советская культура» под заголовком «Медлить нельзя!».

Государственная регистрация Фонда была засвидетельствована постановлением Совета Министров СССР от 4 ноября 1989 г. № 950 «О Советском Фонде Рерихов и Центре-Музее имени Н.К. Рериха».

20 сентября 1991 года на Учредительном Общем собрании МЦР был утверждён его устав, а государственная регистрация Общественного объединения «Международный Центр Рерихов» произведена Минюстом РСФСР 17 декабря 1991 года, о чем выдано свидетельство № 494.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что эти общеизвестные юридические факты установлены государственным регистрирующим органом. Если кто и сможет «подтасовать» вышеназванные даты, так только само государство либо, как можно видеть, лицо, проводящее известное уже «расследование».

В обоснование своих доводов автор ссылается на статью 26 Гражданского кодекса РСФСР («Правоспособность юридического лица»). Однако порядок регистрации общественных объединений в то время регламентировался статьей 27 ГК РСФСР («Образование юридического лица»). Как известно из теории права, эта норма устанавливала жесткий разрешительный порядок регистрации юрлиц, детализированный Законом СССР от 09.10.90 № 1708-I «Об общественных объединениях» (далее – Закон). В данном случае разрешительным актом для регистрации СФР было постановление Совета Министров СССР от 4 ноября 1989 г. № 950.

К вопросу правопреемства МЦР относится не дата утверждения устава СФР и тем более возникновения правоспособности для государственной регистрации, а момент перехода прав и обязанностей СФР к МЦР при государственной регистрации последнего, после которой СФР перестало существовать, что предусмотрено уставом МЦР, утвержденным Минюстом.

Гражданский кодекс того времени еще не предусматривал возможность реорганизации общественного объединения в виде его преобразования без ликвидации правопредшественника (в нашем случае – Советский Фонд Рерихов). Это усугубляло положение всех юридических лиц – общественных объединений и в т.ч. фондов со словом «Советский» в названии в условиях, когда с образованием нового государства и нового законодательства они, так или иначе, теряли свою легитимность.

Как мы видим, до сих пор существуют ярые сторонники делегитимации МЦР. По сути дела такие «доброжелатели» ратуют за прекращение всего нового и прогрессивного, недобросовестно играя на очевидных недостатках законодательства давно несуществующей страны.

Но в случае с преобразованием СФР не все так однозначно, как в этом пытается убедить автор статьи своим поверхностным «расследованием». Советским законодательством по крайней мере с 25 декабря 1990 года, а не «с декабря 1994 года» предусматривалась процедура преобразования юридического лица – общественного объединения в иную организационно-правовую форму без ликвидации.

Такой порядок был установлен статьей 37 действовавшего в то время Закона РСФСР от 25.12.1990 № 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности». Часть первая этой статьи гласит: «Прекращение деятельности предприятия может осуществляться в виде его ликвидации или реорганизации (слияние, присоединение, разделение, выделение, преобразование в иную организационно-правовую форму)».

Преамбулой этого же Закона установлено: «Положения настоящего Закона действуют на всей территории РСФСР по отношению ко всем субъектам предпринимательской деятельности и предприятиям, независимо от формы собственности и сферы деятельности, включая юридических лиц и граждан других союзных республик и иностранных государств, если иное не предусмотрено соответствующими международными договорами и законодательными актами РСФСР и входящих в ее состав республик. Закон не применяется по отношению к юридическим лицам, гражданам и их объединениям, занимающимся деятельностью, не преследующей цели получения прибыли».

В соответствии с пунктом 41 Устава СФР средства Фонда образуются за счет: отчислений, полученных от доходов предприятий и организаций, образованных Фондом; доходов от издательской деятельности; доходов от мероприятий, проводимых в пользу Фонда: от лотерей, выставочной и другой деятельности; иных поступлений.

Статья 1 Закона «О предприятиях и предпринимательской деятельности» дает определение предпринимательской деятельности (предпринимательства) – это инициативная самостоятельная деятельность граждан и их объединений, направленная на получение прибыли.

Поскольку одним из направлений деятельности СФР, являвшегося юридическим лицом, было извлечение прибыли для достижения своих уставных целей и задач, то Закон «О предприятиях и предпринимательской деятельности» распространял и на него свое действие в части, не урегулированной ГК РСФСР и Законом.

Именно поэтому у государственного органа, осуществлявшего регистрацию изменений организационно-правовой формы Фонда, не было никаких законных оснований отказать в преобразовании СФР в Международный Центр Рерихов.

Поскольку пресловутая «обязательная ликвидация» – это всего лишь пробел в знаниях, которые не успел восполнить автор статьи до начала своего «юридического анализа», законно отпадает необходимость подробно рассматривать обоснованность доводов об отсутствии в законодательстве СССР понятия «правопреемник реорганизуемого юридического лица» (все же предусмотрено статьей 470 Гражданского кодекса РСФСР от 11 июня 1964 года); о необходимости созыва в сентябре 1991 года Всесоюзной конференции Фонда для решения вопроса преобразования, а также обязательности и наличия передаточного акта при этом; об обоснованности «употребления самого термина «правопреемство» в так называемом «дополнительном завещании» С.Н. Рериха от 22 октября 1992 года.

В статье имеется некое непонятное утверждение: «…с отменой или аннулированием регистрации устава МЦР, как «правопреемника МЦР», эта организация была лишена правоспособности…». Что на самом деле это значит, знает только сам его автор, но по смыслу написанного можно сказать, что любые изменения, которые требует внести государственный регистрирующий орган в устав общественного объединения, не должны влечь за собой прекращение правоспособности. Иначе это противоречило бы Конституции страны.

Теперь о поставленном бывшим прокурорским работником под сомнение вопросе юридической состоятельности и действительности документов, послуживших поводом для преобразования СФР и источником правопреемства МЦР.

В 1991 году после развала СССР перед многими государственными учреждениями, организациями, общественными объединениями встал вопрос о сохранении правопреемства при перерегистрации по действовавшему в СССР законодательству. Такие проблемы возникли даже в международном масштабе – у вновь образованного государства России, которой прекратившая существовать сверхдержава не оставила ни единого юридического документа о передаче соответствующих прав и обязанностей. И это не дает подобным Алимпиеву «доброжелателям» спокойно спать до сих пор. Но такие документы действительно имеются у МЦР, и с самого начала своего существования стали достоянием общественности, как и обстоятельства, при которых они были получены.

Будучи человеком прозорливым, Святослав Николаевич Рерих еще до произошедших геополитических событий в стране в своем известном письме «Медлить нельзя!»[4] перечисляет следующие принципиальные положения о будущем статусе Центра-Музея: Центр не может быть подчинен Министерству культуры, а тем более Музею искусств народов Востока; функционирование Центра только в статусе общественной организации; финансовое обеспечение и общее руководство Центра общественным Фондом имени Рериха; последующее преобразование Фонда в международную общественную организацию.

Последнее положение очень важно для понимания значения принятого решения о государственной регистрации Общественного объединения «Международный Центр Рерихов».

Созданный как общесоюзная организация, СФР был ограничен статьей 6 Закона в возможностях распространять свою деятельность вне территории СССР. В частности, эти правовые рамки делали невозможным исполнить руководству СФР поручение его главного учредителя – С.Н. Рериха, прозвучавшего в его программном письме[5]: «В перспективе мне видится, что Институт «Урусвати», где, как Вам известно, в полном порядке сохраняются уникальные коллекции, может стать индийским филиалом Центра-Музея на правах совместного советско-индийского учреждения».

И самое важное – после распада СССР Фонд и его отделения, действовавшие в союзных республиках, стали бы отрезанными друг от друга границами вновь возникших независимых государств. Другими словами, Фонд юридически лишился бы возможности осуществлять свою уставную деятельность, а единая структура рериховского движения, какой мы ее знаем теперь, перестала бы существовать уже после 1991 года. Это также наглядно станет понятно любому, кто внимательно прочитает устав Фонда.

Такая мрачная перспектива требовала от руководства СФР самых решительных шагов, которые не без возмутительного сопротивления заместителей председателя Правления СФР С.Ю. Житенева и Р.Б. Рыбакова, возведенных автором статьи в ранг радетелей за дело Рерихов, были сделаны вице-президентом и директором Музея им. Н.К. Рериха Людмилой Васильевной Шапошниковой.

Правильность преобразования Фонда в МЦР и, таким образом, действий Л.В. Шапошниковой, Святослав Николаевич очередной раз подтвердил в «Обращении к рериховским обществам России и других независимых государств» от 26 апреля 1992 года: «Международный Центр Рерихов, созданный по моей инициативе и почетным Президентом которого я являюсь, стал той организацией, через которую я могу обращаться и сотрудничать с Рериховскими обществами. <…> Создание Международного Центра Рерихов способствует нравственному возрождению народа, широкому сотрудничеству между различными нациями, а также собиранию и исследованию богатейшего наследия семьи Рерихов. <…> Защищайте Международный Центр Рерихов, помогайте его сотрудникам, не позволяйте никому мешать его работе».

Далее, в обращении к Президенту РФ Б.Н. Ельцину от 26 апреля 1992 года Святослав Николаевич пишет: «Мне стало известно, что заместитель Председателя Верховного Совета России Сергей Александрович Филатов и председатель культурной комиссии Верховного Совета Федор Дмитриевич Поленов обратились к Вам с ходатайством решить ряд вопросов, связанных с деятельностью Международного Центра Рерихов, созданного по моей инициативе и почетным президентом которого я являюсь».

Вышеперечисленные заявления и обращения С.Н. Рериха, сделанные им после 1991 года, по понятным причинам не фигурируют в однобоком «расследовании», так как недвусмысленно свидетельствуют о том, что именно Святослав Николаевич, как единственный законный владелец наследия Рерихов, являлся автором идеи и создателем МЦР – правопреемника СФР, а Людмиле Васильевне Шапошниковой им было доверено исполнить это поручение, с которым она успешно справилась в сложных условиях распада СССР и, как не парадоксально, в условиях сопротивления изнутри СФР, грозившего всему рериховскому движению.

Проводя предложенную автором статьи процессуальную аналогию, ключевым свидетелем и носителем воли Рерихов являлся Святослав Николаевич. И пока он был жив и мог лично засвидетельствовать свое волеизъявление и соответствие ему всех решений, принимаемых Л.В. Шапошниковой, правопреемство Международного Центра Рерихов не вызывало ни у кого ни единого вопроса. Но буквально на следующий же день после его смерти Минюст РФ спешно издает распоряжение от 1 февраля 1993 года №23/16-01, которым аннулирует ранее им же зарегистрированный факт правопреемства МЦР. Это «совпадение» автор представляет в статье как вполне естественное развитие событий. Но даже стороннему наблюдателю становится понятно, что смерть последнего из Великой Семьи развязала руки и злые языки многим злотолкователям и «следователям».

Так и в этот раз. Человек, сравнивающий себя с «органом предварительного расследования», будучи почему-то уверенным, что его слова не смогут быть опровергнуты, преподносит под видом неоспоримых «фактов» то, что им самим же в итоге оценивается как «скорее всего». Подобные предположения далеки от фактов, особенно, когда их поиск (уже не говорю «расследование») ведется Алимпиевым с опорой на недостаточные знания и сомнительные источники.

Насколько же достоверны подобные «доказательства» автора статьи, которыми он смело подкрепляет свою убежденность в некой причастности руководства СФР и МЦР в фальсификации подтверждающих правопреемство МЦР документов?

Новатором в таких изысканиях автор статьи не является. Одним из первых этим убеждением заболел немецкий «знаток» всего рериховского Андрей Люфт, кстати, относящийся к С.Н. Рериху с нескрываемой ненавистью. Именно его старые «доказательства» приводит Алимпиев, но уже под новым заголовком «МЦР. К РАССЛЕДОВАНИЮ ПРИСТУПИТЬ». Указание последнего на 2008 год, с которого началась активная переписка с правоохранительными органами в России не случайно. Именно с 2008 года А. Люфтом развязана из Германии полномасштабная информационная война в сети Интернет против МЦР и его руководства. Как можно убедиться, в России у него было на кого опереться и передать эстафету, начатую еще Г. Горчаковым, В. Росовым, Д. Энтиным: и Люфт, и его единомышленник из России пытаются свести на нет юридическую состоятельность нотариально заверенного письма С.Н. Рериха от 22 октября 1992 года, подтверждающего правопреемство МЦР и его создание по инициативе Святослава Николаевича. Неудивительно, что Алимпиев в своей статье в такой же грубой и оскорбительной форме в точности повторяет слова Люфта, выдавая их за свои следственные изыскания.

Возможно, это мало интересует бывшего прокурорского работника, но ответы на все мучающие его сомнения были изложены еще в 2009 году И. Кокаревым в статье «Об “ис-следователе” из Германии»[6]. В ней не оставляется ни единой возможности что-либо еще предполагать в вопросах существования нотариуса, составившего вышеназванное письмо, соответствия формы письма и его нотариального заверения законодательству Индии.

По-прежнему на официальном сайте Министерства юстиции и правосудия Индии имеется список «LIST OF NOTARIES APPOINTED»[7], подтверждающий существование нотариуса, заверившего письмо С.Н. Рериха. По-прежнему остались неизменными нормы индийского законодательства о нотариальной деятельности, которые ни в чем не были нарушены при составлении и заверении письма.

Однако неистовые «следователи» пытаются найти убедительность для своих аргументов в собственном невежестве. Алимпиеву следовало разобраться хотя-бы в том, что любой закон имеет ограничения в распространении во времени и пространстве, если международными договорами не установлено иное.

Но даже от знания этих прописных истин мало что изменилось бы в его «поверхностном анализе» юридической состоятельности доверительных актов, выданных С.Н. Рерихом Международному Центру Рерихов. Почему-то все рассуждения о якобы несоответствии нотариальной процедуры изготовления этих документов в Индии в соответствии с национальным законодательством этой страны, бывший прокурорский работник почему-то вел вокруг законодательства Российской Федерации, которое никак не может действовать на территории другого государства.

В свою очередь именно правоприменительными инстанциями Российской Федерации была дана оценка о подлинности составленных в Индии нотариально заверенных документов, выданных С.Н. Рерихом Международному Центру Рерихов. На это красноречиво указывает факт подтверждения этими документами правопреемства МЦР, закрепленного в зарегистрированном Минюстом Российской Федерации уставе этого общественного объединения.

К явным несуразицам «предварительного расследования», можно также отнести затруднение автора статьи в прочтении на оттиске печати нотариальной конторы города BANGALORE заглавной буквы «G», а также его «научное» рассуждение о способе выполнения Святославом Николаевичем подписи – именно почему-то фломастером, а не, хотя-бы, чернильной ручкой.

Как автор статьи смог определить, что оттиск печати индийского нотариуса вырезана «из каблука кирзового солдатского сапога»? И эти «умные» выводы делаются без сравнительного анализа с оригиналом печати и письма, что не возьмется сделать ни один эксперт-криминалист в мире. Всякого рода подобные домашние экспертизы не составляют чести бывшему прокурорскому работнику, не говоря уже о его идейных вдохновителях. Но это не слишком волнует бывшего следователя, уверенно заявляющего: «Сама подпись С.Н. Рериха является явно поддельной. Это видно даже без почерковедческой экспертизы». Неужели точно также он в свое время принимал определенные процессуальные решения по уголовным делам, руководствуясь только своим хорошим зрением, а не квалифицированными выводами экспертов?

Апогей оценки собранных «доказательств» и «экспертиз» наступил, когда бывший следователь прокуратуры цинично назвал каким-то образом установленную им причину смерти С.Н. Рериха – вследствие преобразования СФР. Но при этом, как и к другим своим «следственным» неопровержимым выводам, прибавил веское «скорее всего».

Самую объемную часть «расследования» заняли изыскания в постановлении ревизионной комиссии СФР от 15 мая 1991 года аналогий из прошедшей профессиональной практики бывшего следователя. Вся эта объемность в представлении автора статьи должна придавать весомость приводимым им доводам. Однако это оказывается не так с чисто юридических позиций.

Первый заместитель Генерального директора Музея имени Н.К.Рериха А.В. Стеценко, в деталях изучив историю разворачивающихся событий и архивные материалы, в своей статье под названием «Эпидемия клеветы. Есть ли противоядие?..»[8] аргументированно отверг все эти обвинения.

К раздаче направо и налево статей и «сроков» из Уголовного кодекса, автор статьи пишет: «…для уголовного наказания мадам Шапошниковой и её подельников сроки давности по совершённым ими преступлениям истекли…». Неужели бывший следователь не знает, что в соответствии со статьей 78 Уголовного кодекса РФ лицо только освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления истекли соответствующие сроки, что не препятствует органам предварительного расследования возбудить и расследовать уголовное дело при наличии соответствующих поводов и оснований.

Может ли бывший следователь сказать, было ли возбуждено в отношении Людмилы Васильевны Шапошниковой хотя бы одно уголовное дело хоть по одной статье из той, что он назвал, либо по какой-либо другой? Нет!

По-прежнему не желая понимать ничего, кроме собственных амбиций, автор статьи заявляет: «… она уничтожала и выводила из Правления всех <…> уважаемых и доверенных людей». Это заявление относится к заместителям председателя Правления СФР С.Ю. Житеневу и Р.Б. Рыбакову.

Однако известно, что С.Ю. Житенев был выведен из состава Правления и освобожден от занимаемой должности с согласия С.Н. Рериха самим Правлением СФР. Причиной этому стали вскрывшиеся (что примечательно, совсем не ревизионной комиссией) факты организованных им махинаций с финансами Фонда, вследствие чего деньги незаконно перечислялись Житеневым на расчетные счета различных коммерческих организаций в качестве доли уставного фонда.

Упомянутые в ревизионном постановлении сотрудники Фонда в действительности были уволены, но не просто так, как утверждает автор статьи, а за то, что вместе с Житеневым, воспользовавшись нахождением Л.В. Шапошниковой в командировках, принимали участие в проматывании денег Фонда в многочисленных увеселительных мероприятиях.

Опять-таки неимоверными усилиями Людмилы Васильевны, незаконно присвоенные и растраченные Житеневым и его компанией деньги удалось вернуть в Фонд.

В апреле 1992 года С.Н. Рерих в своем письме официально заявил: «…Сергей Житенев, который был заместителем Председателя Фонда Рерихов, Москва, более не связан с Международным Центром Рерихов, Москва, и не имеет отношения к наследию Семьи Рерихов.

В связи с этим я уполномачиваю мадам Людмилу Васильевну Шапошникову решать все вопросы, касающиеся наследия моей семьи.

Если кто-либо будет иметь дело с господином Сергеем Житеневым в отношении моего наследия, сделает это на свой страх и риск»[9].

Как же описаны порочащие честь работника Фонда действия в ревизионном постановлении? Очень даже сдержано: «Начатая СФР в мае-июне 1990 года под руководством зам. председателя Правления СФР С.Ю. Житенева (согласно решению Бюро Правления СФР, протокол № 5 от 29.06.90г.) экономическая деятельность, по созданию при СФР творческо-производственных объединений проводилась с нарушениями, требовавшими исправления. Однако, вместо исправления недостатков, эта деятельность была свернута, Руководством СФР систематически допускаются грубые нарушения кадровой политики». Под «грубыми нарушениями» имеется в виду увольнение всех, кто был причастен к аморальному поведению вместе с Житеневым.

Что касается Рыбакова, то этот человек, которому С.Н. Рерих поручил создание общественного Центра-Музея Н.К. Рериха, предпринял все от него зависящее, чтобы этот замысел никогда не был реализован, а вместо общественного был создан Государственный музей Н.К. Рериха, как филиал Музея искусства народов Востока. Более не видящий себя продолжателем воли С.Н. Рериха, Рыбаков добровольно подал заявление об увольнении, а не был «изгнан».

Все остальные изложенные в ревизионном постановлении доводы о невыполнении либо выполнении не в срок тех либо иных мероприятий юридически не могут считаться нарушениями, поскольку в нем не говорится об установленных предельных сроках их выполнения. Фактически же нормальная работа Фонда саботировалась различными случайными личностями наподобие Житенева и Рыбакова, для защиты которых ревизионная комиссия, не имея никакого морального и юридического права, притянула «за уши» некие воображаемые нарушения трудового законодательства.

Все это свидетельствует о сугубо заказном характере выводов ревизионной комиссии, избирательности ее деятельности для сведения счетов с Люмилой Васильевной Шапошниковой.

Основанием для бурного возмущения автора статьи материальным «благополучием» работников Фонда послужили указанные в ревизионном постановлении суммы выплачиваемых им заработных плат и премий исходя из предложенного автором статьи сравнения с показателем «минимального размера оплаты труда «в период Советского Союза», равного 60,0 рублям. В то же время, согласно статистическим данным этот показатель был введен в январе 1968 года. Средний же размер заработной платы по стране в 1990 году составлял 248,40 рубля, а этот показатель по Московскому региону был еще выше.

Лозунгом «всё наследие Рерихов необходимо передать народу — государству» завершает автор статьи свое самозабвенное «предварительное расследование», твердя о справедливости. Но с таким старанием собранные и сохраненные бесценные труды творческой деятельности семьи Рерих никогда не были собственностью государства (СФР также являлся негосударственной структурой). Более того, Святослав Николаевич неоднократно писал о принципиальной важности того, чтобы наследие великой семьи находилось вне принадлежности какому-либо государству с «возможностью функционировать поверх ведомственных барьеров»[10].

МЦР, как истинный продолжатель волеизъявления Рерихов, не только сберег в первоначальном состоянии это наследие, но и непрерывно приумножает его приобретением новых картин, кропотливой исследовательской работой, и, как показывают последние события, реальными шагами к возобновлению деятельности законсервированного еще в довоенные годы института гималайских исследований «Урусвати».

Еще в 1989 году С.Н. Рерих письменно обратился к членам правления Советского Фонда Рерихов с такими, ставшими пророческими, словами: «Многие организации и люди непременно будут просить и требовать какие-либо части наследия. При этом они будут ссылаться на данные им обещания или будут думать, что они могут наилучшим образом этим наследием распорядиться. Мы, однако, должны проявлять твердость и стремиться к тому, чтобы наследие сохранило свою целостность»[11].

Вот в действительности против кого старается автор статьи. И поэтому, зная принцип «разделяй и властвуй», Алимпиева и тех, кто за ним стоит, одолевает желание поскорее раздать наследие Великой Семьи, а кому – неважно.

Не нужно быть юристом, чтобы понять, насколько далеки Алимпиев, в которой он почти 30 раз употребил ругательства и оскорбления, и его покровитель Пузиков, разместивший ее на своем интернет-сайте под незаконно используемым Знаком «Знамя Мира», от истинных ценностей, которые призван оберегать этот Великий Символ, и от норм закона, который они тем самым так явно нарушили.

Вполне очевидно, что прошлая профессиональная деятельность наложила на бывшего прокурорского работника свой отпечаток синдрома профессионального выгорания, о чем свидетельствуют содержащиеся в статье многочисленные выражения крайней нетерпимости к обществу, озлобленность, стремление всех «поставить к стенке», жаргонный стиль общения, характерный для криминальных кругов, навязчивые намерения с помощью криминала разобраться со своими оппонентами «по понятиям» и т.п.

Такого рода высказывания говорят о неуравновешенности личности писавшего и нахождении его внутренних морально-этических норм поведения и оценки окружающих на уровне закоренелых представителей уголовного мира, с которыми он постоянно сталкивался в своем прошлом.

Подобное поведение Алимпиева несовместимо с действующим в Российской Федерации Кодексом этики прокурорского работника, не говоря уже об общепринятых нормах морали, за что он бы уже давно был бы уволен из органов прокуратуры.

И совершенно прав автор статьи, упомянув о неизбежности Высшего суда за преступления против Соизмеримости, Справедливости и Милосердия, и что «Космический Закон причины и следствия или Закон Возмездия работает точно и безошибочно». Однако понимание этого не остановило бывшего прокурорского работника от нарушений так знакомого ему по минувшей профессиональной деятельности уголовного закона, а именно от открытой клеветы, т.е. распространения заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию (статья 128.1 УК РФ); от унижения человеческого достоинства (статья 282 УК РФ) в отношении человека с мировой известностью и признанием.
 

Таким образом, «ловкая манипуляция датами, документами, выхваченными из текста фразами», действительно произошла, но это случилось в ходе «предварительного расследования» Алимпиева, зашедшего в тупик по причинам его крайнего предубеждения, мягко говоря, недобросовестного подхода к изложению фактов и незнания отдельных норм гражданского и международного права.

Можно констатировать, что Международный Центр Рерихов стал именно той общественной организацией, которую хотел видеть С.Н. Рерих. Руководством МЦР неуклонно и в точности соблюдаются поручения, озвученные Святославом Николаевичем Рерихом в известном программном письме под названием «Медлить нельзя!» от 3 июля 1989 года. Созданы постоянно действующие тематические экспозиции, постоянно сменяющие друг друга выставки — картин, ремесел, детских работ. При Центре функционируют лекционный концертный зал, и студии для молодых художников, и мастерские по возрождению и сохранению народных ремесел, а также большая библиотека, где собраны книги по истории культуры, по искусству, философии России, Востока и Запада, в том числе, работы Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерих. Успешно осуществляет научную работу созданный при МЦР Объединенный Научный Центр проблем космического мышления (ОНЦ КМ), который в 2008 году стал структурным подразделением МЦР. Постоянно ведется кропотливая работа по систематизации и изучению многогранного наследия Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерихов и дальнейшее развитие заложенных в этом наследии идей. Международный Центр Рерихов приобрел за 20 лет своего существования поистине международное признание и установил контакты с многочисленными международными культурными и научными организациями, с которыми ведется работа на постоянной основе.

И все это во многом благодаря твердости, самоотверженности характера и верности делу Рерихов Людмилы Васильевны Шапошниковой, которой в качестве признательности за это Святослав Николаевич в конце своего земного пути очень коротко и емко сказал: «Я Вас благодарю за то будущее, которое Вы несете»[12].

Ян Сомов,

юрист

город Борисов, Беларусь

______________________

1. См. раздел «О защите символики Рерихов» на сайте МЦР: http://www.icr.su/rus/protection/symbols/

2. Рерих Ю.Н. Письма. М.: МЦР, 2002. Т. 2. С. 38.

3. Заявление Советского Фонда Рерихов на пресс-конференции 23 ноября 1989 г.

4. Рерих С.Н. «Медлить нельзя!» // Советская культура. 29.07.1989.

5. Там же.

6. И. Кокарев. «Об “ис-следователе” из Германии» на сайте Международного Совета Рериховских организаций имени С.Н. Рериха: http://www.roerichs.com/Publications/Luft/Inquisitor.htm#_ftn1

7. Адрес сайта Министерства юстиции и правосудия Индии с опубликованным списком «LIST OF NOTARIES APPOINTED»: http://lawmin.nic.in/la/notarylist2.htm

8. А.В. Стеценко. Эпидемия клеветы. Есть ли противоядие?.. // Независимая газета. 26.04.2011 г.

9. Письмо С.Н. Рериха от 29 апреля 1992 г. Источник: Соколов В.Г. Выразившие недоверие к решению С.Н. Рериха. Сайт МЦР: http://www.icr.su/rus/protection/attorney/sokolov/index.php

10. Рерих С.Н. «Медлить нельзя!» // Советская культура. 29.07.1989.

11. Обращение С.Н.Рериха к членам правления Советского Фонда Рерихов, 28 ноября 1989 г.

12. Из документальной кинохроники 1992 года. Молчанова К.А. Восстание против наивысшего //«Содружество», М., № 11, июль – октябрь 2003