Газета "Содружество", №7, октябрь 2002 г.
| 10 | ХРАНИМ ДОБРОЕ ИМЯ | |
Бремя предательства
Неправедны пути политические, и невозможно отвлеченной,
оторванной от смысла жизни политикой спасти человечество, очеловечить его, убить
в нем зверя первобытного и зверя грядущего.
 Н.К.Рерих. Левая часть триптиха Fiat Rex |
В июле 2002 года на книжных развалах
появилась книга В.Росова “Николай Рерих Вестник Звенигорода”. Росов остался
верен своей теме, начатой в журнале “Ариаварта”. Планомерно и последовательно он
стремится превратить Н.К. Рериха из художника и деятеля культуры в политика,
претендующего на роль мирового лидера и создание нового государства в пустынях
Азии – мифической “Новой страны”.
“Уникальность и величие рериховской работы по созданию “Новой
страны” в том, – пишет Росов, – что она не была исключительно
политико-экономической – за всем этим стояла духовная цель” (1).
Попытка увязать духовные цели с политико-экономическими
средствами для ее достижения, при этом сделать Рерихов участниками такой
авантюры, говорит сама за себя и достаточно красноречиво изобличает автора этой
компиляции.
Невозможно исследователю описать правдивый образ Николая
Константиновича Рериха, выведя за рамки своего исследования самое главное, что
составляло основу жизни великого художника – концепцию Культуры Рериха и его
понимание взаимоотношений Культуры и цивилизации, в которой Культуре Николай
Константинович отводил ведущую роль. Политика и все, что с ней связано,
относится исключительно к понятийному аппарату цивилизации. Поэтому такие
высказывания Росова, как “неординарный политик” и “большой политик”, никакого
отношения к Рериху не имеют. Тогда чем объяснить такую настойчивость Росова,
который на протяжении многих лет пытается навязать читателям и своим слушателям
вымышленные образы Рерихов? Ответ на этот вопрос заслуживает особого внимания.
Не так давно В.А. Росов обозначил О. Шишкина, написавшего
книгу о Н.К. Рерихе, основанную на фальсификации архивных материалов, и иже с
ним, как “интеллектуальных мародеров”, пытаясь отмежеваться от своих коллег по
перу и искаженным интерпретациям деятельности великого русского мыслителя и
художника. Но его новая книга явственно показала единство
их целей и намерений.
Например, в статье “Н.К. Рерих. Мощь пещер” (2)
О. Шишкин утверждал, что Центрально-Азиатская экспедиция Рериха имела цель
“спровоцировать религиозную войну” (3) в Тибете между Далай-ламой и Таши-ламой.
Эта цель, по мысли Шишкина и “стратегов советской разведки”, достигалась лишь в
том случае, когда “водворение настоятеля Ташилунпо в его обитель могло произойти
лишь силовым путем” (4).
Теперь предоставим слово Росову: “Первоначально в ноябре
1924-го планировалась “чрезвычайная военная миссия” в Ургу во главе с Ю.Н.
Рерихом” (5) . Затем “Николай
Константинович корректировал сроки… В Урге для Юрия Рериха готовилась легенда –
под именем монгольского полковника Нурухана ему предстояло собрать под свое
начало боевые силы. При этом Кордашевский должен был войти в состав командного
органа – “Совета пяти” – как военный эксперт. Все это предполагалось осуществить
в 1926 году. Именно осенью 1926-го Рерихи и прибыли в Монголию”
(6) . По замыслу Росова, в планы Рерихов входило
связаться “с бежавшими из Тибета в Китай Таши-ламой… вытащить его в Монголию, а
уж оттуда двинуться духовным шествием для освобождения Тибета…”
(7). При этом, по замыслу Росова, используются
“боевые дружины лам”: “Случайно ли Рерих пишет о боевых дружинах лам? Или
все-таки в этом есть умысел [курсив. – А.С.] – намекнуть Советам, что при
необходимости объединение Азии может быть достигнуто вооруженным путем…” (8) .
Как видим, клеветнические идеи Шишкина образца 1994 года, которые судом были
признаны не соответствующими действительности, Росовым в 2002 году
воспроизводятся почти дословно. Шишкин, Минутко, Росов и другие “исследователи”
используют одну и ту же версию – “военный поход на Тибет”.
Вот еще один пример из 1994 года. Шишкин в той же газете
пишет: “…Рерих выступает как представитель некой богатой заинтересованной
американской буддийской организации – от неких “буддистов Запада”
(9) . В.А. Росов повторяет это почти слово в
слово, фальсифицируя цели и задачи Центрально-Азиатской экспедиции Н.К. Рериха,
которая, по его мнению, сводилась к “Миссии Западных Буддистов”.
Также вслед за О. Шишкиным В.А. Росов в своей книге
использует встречи Николая Рериха с советскими дипломатическими представителями
для развития идеи Шишкина о том, что Центрально-Азиатская экспедиция без участия
Москвы не могла бы состояться.
Росов последовательно пытается навязать читателю мысль, что
отношения Николая Рериха с советскими дипломатами носили агентурный характер. В
качестве доказательства Росов использует выдержки из переписки М. Лихтмана с В.
Шибаевым, хранящиеся в нью-йоркском Музее Николая Рериха. А для большей
убедительности на стр. 125 своей книги приводит еще “кодовые обозначения”,
которыми Рерихи пользовались в переписке. Читатели, хорошо знакомые с трудами
Рерихов, особенно с письмами Елены Ивановны, знают, что Рерихи в переписке со
своими учениками использовали другие имена как по отношению к себе, так и по
отношению к ним. Находясь в экспедиции, особенно в СССР и в Монголии, они
осознавали, что находятся под контролем ОГПУ, и их переписка может
просматриваться. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в своих записях
Рерихи часто переходили на язык символов, придав фамилиям и странам свои
обозначения, и приводимый Росовым список с “кодовыми обозначениями” вовсе не
является доказательством “шифровальной” работы.
Встреча Николая Константиновича с членами Советского
правительства, во время которой были переданы письма Учителей, по мнению Росова,
может служить подтверждением того, что планы Центрально-Азиатской экспедиции, и
особенно ее Тибетский маршрут, были согласованы в Кремле (эта фальшивка Шишкина
образца 1994 и 1999 гг.): “По прибытию в Москву в 1926 году он [Рерих. – А.С.]
обсуждал тибетские планы с Советским Правительством” (10).
А теперь приведем цитату из дневника Елены Ивановны Рерих, сделанную ею на Алтае
в 1926 году, выписки из которого Росов поместил в 1992 году в 4-м выпуске
“Рериховского вестника”: “18.VII. Настоящее мужество состоит в том, чтобы
принести Мое письмо самым страшным людям. Нельзя выразить около каких опасностей
прошли в Москве. Малейшее сомнение или содрогание могло принести разрушение”
(11).
Что касается роли ОГПУ, так высоко поднимаемой и О. Шишкиным
и Росовым в деле Центрально-Азиатской экспедиции, то в действительности Особое
Государственное Политическое Управление (ОГПУ), как и его дальнейшие
последователи (НКВД, КГБ), держали в своих руках решения многих вопросов, в том
числе и разрешение на въезд и выезд зарубежных граждан в страну (а советских
граждан из страны); на осуществление любых проектов зарубежных фирм на
территории СССР, на перемещение иностранцев по территории страны и многие другие
вопросы. Поэтому миновать Рерихам и Лихтманам ОГПУ для решения вопросов,
связанных с экспедицией, было просто невозможно. А участие руководителя
иностранного отдела (разведывательного) ОГПУ М.А. Трилиссера во встрече с К.Н.
Рябининым и с супругами Лихтман, и его интерес к экспедиции Николая Рериха
объясняется только одним – интересом исключительно самого Трилиссера к
экспедиции Рериха. Автором статьи “Клевещите, клевещите, что-нибудь да
останется” в первой книге сборника “Защитим имя и наследие Рерихов”, на
основании анализа архивных документов, в том числе и Службы внешней разведки,
делается вывод, что руководство советской разведки могло вынашивать планы
использовать экспедицию в своих целях. Для их осуществления и был послан в
Монголию Блюмкин. Но, как известно, из этого ничего не получилось. Рерихи вышли
победителями из тайной войны, которую против них вела советская разведка во
второй половине 20-х и в начале 30-х годов.
Спустя многие годы можно только догадываться, какими путями
Шишкину становятся известны эти планы. Используя подложные архивные документы,
он изменяет время действия и сюжеты исполнения плана, вводит Блюмкина уже в
состав экспедиции Николая Рериха (12),
наивно думая, что этим докажет сотрудничество Рериха с ОГПУ. Теперь вслед за
Шишкиным, Минутко и другими Росов также взялся за эту “хлебную” идею, пытаясь
доказать, что Рерих сотрудничал с ОГПУ.
Росов на протяжении всей своей книги до роковой 194 страницы
мучается бременем предательства. И самый последний шаг всегда из трусости
прикрывается всевозможными условиями. Вот и Росов, чтобы его окончательный шаг
за черту предательства не выглядел столь явным, привлекает в “свидетели”
Пржевальского и Козлова: “В начале прошлого века было естественным служить на
пользу отечеству любым доступным способом. Путешественники Козлов и Пржевальский
выполнили задание Генерального штаба и занимались разведкой. Сотрудничество
Рериха с ОГПУ – это та же часть его метода, добиваясь главного, принимать все
ради всего” (13). В этой фразе
цель, ради которой Росов написал книгу, а ранее в своих публикациях и
выступлениях делал завуалированные намеки, теперь им достигнута.
Но, как свидетельствуют все подлинные архивные документы,
Николай Рерих никогда не сотрудничал ни с советской разведкой, ни с ОГПУ. Об
этом заявляли и представители самой Службы внешней разведки на телевидении и в
прессе. Всем, кто действительно хочет разобраться в этом вопросе, рекомендуем
обратиться к сборнику “Защитим имя и наследие Рерихов”, изданному в МЦР. К
сожалению, с момента его выхода клеветы и очернительства великих имен не стало
меньше, и сейчас готовится к изданию третий том сборника.
А.В. Стеценко,
заместитель генерального директора
Международного Центра-Музея имени Н.К. Рериха
1) Росов В.А. Николай Рерих: Вестник Звенигорода. С-Пб., 2002. С.12
2) Сегодня. 1994. 10 дек.
3) Там же
4) Там же
5) Росов В.А. Николай Рерих: Вестник Звенигорода. С-Пб., 2002. С.83
6) Там же. С.84
7) Там же. С.141
8) Там же. С. 126
9) Там же.
10) Там же. С.187
11) Рериховский Вестник. Вып. 4. 1992. с. 41-42
12) Защитим Имя и Наследие Рерихов. М., МЦР. 2001. Кн.1.
13) Росов В.А. Николай Рерих: Вестник Звенигорода. С-Пб., 2002. с. 194