Газета "Содружество", №7, октябрь 2002 г.
| 3 | К 100-ЛЕТИЮ ЮРИЯ НИКОЛАЕВИЧА РЕРИХА | |
Идеал Человека
 Ю.Н.Рерих в имении Кулу, Наггар, Индия, 1931-1933 гг. |
|
Не легкая задача изложить словами то, что
именно словесному выражению не поддается, а постигается только в
непосредственном общении.
Мне было уже двадцать семь лет, когда летом 1959 года мы с
дочерью Павла Федоровича Беликова Леной поехали из Таллинна через Москву в Крым,
впервые в жизни так далеко от дома. Павел Федорович дал нам с собой письмо и
книгу, чтобы в Москве был повод зайти к Юрию Николаевичу. Позвонить Юрию
Николаевичу ни одна из нас не решалась. Хотя встреча нужна была мне, я настояла,
чтобы позвонила Лена, как дочь Павла Федоровича. Она представилась, забыв
упомянуть обо мне.
Итак, когда мы, опоздав на полчаса, позвонили у двери, Юрий
Николаевич с поклоном открыл ее сам, тихо и едва заметно взглянув на меня, пожал
нам руки и стремительной походкой мгновенно провел в свой кабинет. Статный, но
небольшого роста, он четкими движениями сходу усадил нас возле края письменного
стола и сел тут же поодаль.
В те дни в Третьяковской галерее только что открылась вторая,
организованная Юрием Николаевичем выставка картин Н.К. Рериха,- в залах, смежных
с выставкой Андрея Рублева. Мы уже побывали там, поэтому речь зашла о картинах.
Юрий Николаевич поинтересовался, что понравилось мне больше
всего. Конечно, поразила картина “Бэда-проповедник”. Не ожидала я увидеть
живописный образ поэмы Я.П. Полонского, от которой в детстве получила потрясение.
Но Юрию Николаевичу почему-то ответила, что больше всего понравилась картина “Ковер-самолет”,
что поражаюсь также чистоте красок на картинах Николая Константиновича. Юрий
Николаевич выразил удовольствие от того, что Рерих и Рублев выставлены рядом,
что они созвучны, что оба художника не смешивали краски. Чистота так роднит их!..
А вот здесь в кабинете над входной дверью картина “Гесэр-хан”. Она пламенеет. “И
какие необъятные просторы!” - говорит Юрий Николаевич. Отвечаю по-своему: “Какая
даль!”. И он сразу же подхватывает четко: “Даль! Да, даль!” Смущаюсь этому,
сажусь на место и вижу не глаза Юрия Николаевича, а глаза Спаса, необъятно
открытые, приявшие в себя своим теплом все, что есть я. Сердце мгновенно
наполнилось блаженством. В забвении всего окружающего я видела - переживала
только яркий Свет. Сколько длилось такое состояние, не знаю. Только вдруг голос
внутри сказал: “Нельзя так долго сидеть и столько времени отнимать у такого
занятого человека!” И я очнулась. Посмотрела на Лену. Она сидела, нагнув голову,
и не шевелилась. Когда я снова повернулась к Юрию Николаевичу, те же глаза Спаса
смотрели на меня, но совершенно иначе - настолько строго, что сердце вздрогнуло
от этой суровости. И все же я опять впала в забвение... И вот снова появилось
беспокойство: “Нельзя так много отнимать драгоценного времени!” Я вскочила с
места. Сразу же поднялись и Юрий Николаевич, и Лена. Но тут же снова забылась, и
сколько мы простояли так, не знаю. Но очнулась только тогда, когда внутренний
голос опять забеспокоился: “Нельзя больше. Надо идти”. Юрий Николаевич стоял,
склонив голову... Я быстро пошла вперед. В прихожей обернулась у входной двери.
Так же, как и при встрече, Юрий Николаевич тихо, с низким поклоном пожал нам
руки. В тишине молчания встречи Юрий Николаевич ответил на мой безмолвный вопрос
о смысле жизни. Его душа улыбнулась улыбкой понимания, а моя оказалась на Солнце
в лучах тепла и Света. Мой дух обогатился истинными ценностями жизни. Такой
необычный опыт дает мне право утверждать, что Юрий Николаевич Рерих - Учитель и
Великий Вестник, Иерарх Знания, у которого был приказ лечить улыбкой. Он дал мне
лучшее из того, что имел, - улыбку Истины.
 Ю.Н.Рерих на открытии выставки картин в Государственной Третьяковской галерее в Москве, 7 августа 1959 года. |
В дальнейшем ничего подобного при новых
встречах с Юрием Николаевичем уже не повторялось. Однако нечто не менее
удивительное для меня произошло на открытии выставки картин С.Н. Рериха в 1960
году. Это была самая первая персональная выставка художника Святослава Рериха в
СССР. Это было 11 мая в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. Я
стояла внутри тесной толпы. Вдруг передо мной появился Юрий Николаевич. “Идемте,
я проведу Вас в конец экспозиции, где еще никого не будет”. Мы быстро проходим в
последний и, как оказалось, самый большой зал выставки. Вскоре толпа хлынула и в
этот зал. Стало тесно и не видно картин. Святослав Николаевич ходит от картины к
картине, плотно сжатый людьми. Тесно. Душно. Вокруг праздничный гул. Вдруг снова
передо мной Юрий Николаевич! “Ну, как? Вы уже познакомились с моим братом?” -
“Что Вы! Я даже не предполагала, что это можно сделать!” - “Напрасно! Он был бы
рад. Всегда рад каждой такой встрече”. Я в смятении. “Хорошо, приходите тогда
завтра, я познакомлю Вас дома!”
И вот я там, у Юрия Николаевича вместе с другими гостями.
Входят Святослав Николаевич и Девика Рани. Они очень приветливы, душевно
внимательны. Никакой отчужденности, которая раньше рисовалась моему воображению.
Юрий Николаевич счастлив, он светится радостью, нежностью, но сдержан в общении.
Не видела, чтобы Юрий Николаевич притянул кого-то к себе и обнял или положил
руку на плечо. Святослав Николаевич - наоборот, щедрый на ласки. Все шутят,
ведут себя естественно и просто, так что я чувствую себя среди близких людей, но
смущаюсь оттого, что не соответствую такой высоте. Временами Девика Рани
обращается к Юрию Николаевичу не на англий-ском языке, а на хинди или бенгали, и
по-немецки. Слушаю голос Юрия Николаевича - идеальная русская речь. Она лилась
настолько естественно и плавно, что переход на другой язык был незаметен.
В Юрии Николаевиче не было ничего, что не соответствовало бы
его внутреннему содержанию. И стройность внешнего облика сочеталась с полной
душевной гармонией. Я наблюдала воплощение совершенного Человека. Это был живой
идеал - идеал умения любить и уважать любого. Общение с Юрием Николаевичем меня
успокоило и убедило в том, что будущее человечества небезнадежно. Высокая
нравственность среди людей возможна. Ради этого стоит жить, только каждому
самому нужно стремиться к самоусовершенствованию. У человечества есть Будущее.
Личность Юрия Николаевича, конечно, явление уникальное. Ведь
он владел двумя путями Знания: научным в западной традиции, или интеллектуальным,
и восточным, так называемым архаическим, или духовным, не исследованным и не
объясненным в терминах современной науки.
Мудрость Юрия Николаевича возвышала тех, кто находился в
духовном поиске, но и напугала всех тех, у кого не было высоких идеалов...
К. Молчанова, председатель Эстонского общества Рериха.
Таллинн, июль 2002 г.