Беседа с Людмилой Васильевной Шапошниковой

Беседа с Людмилой Васильевной Шапошниковой,

вице-президентом Международного Центра Рерихов, директором Музея имени Н.К.Рериха, ученым-индологом, лауреатом Международной премии Джавахарлала Неру

Корреспондент: Людмила Васильевна, материалы Ваших статей, предисловий к книгам содержат много интересных наблюдений, фило­софских обобщений, глубокий анализ современных общественно-по­литических процессов. Все, о чем говорится в этих материалах, – это результат Ваших собственных размышлений или плод работы с архив­ными материалами семьи Рерихов, еще не известными нам?

Л.В. Шапошникова: Работа с архивом имела для меня достаточно ограниченный характер. Сюда в первую очередь можно отнести подго­товку наследия к вывозу. У меня было всего три месяца, за которые необ­ходимо было систематизировать имеющиеся материалы и подготовить их к отправке. Я должна была отделить письма от рукописей, документы от различного рода приглашений и т.д. Я не могла вникать в их суть, иначе я до сих пор продолжала бы работать над наследием в Бангалоре.

В остальных случаях мое соприкосновение с архивом включало работу по оценке материалов, собранных для книг «У порога Нового Мира» и «Листы дневника».

Это практически весь мой опыт работы с архивом. Подготовка же статей, предисловий и других материалов есть плод чтения классиче­ских, основных книг Живой Этики, которые доступны всем, в том числе и мне. По крайней мере я могу их читать после работы. В остальное вре­мя я настолько загружена не любимой мной, но нужной, администра­тивной работой, что иной возможности для этого просто нет.

Сами же книги Живой Этики уникальны и удивительны. Каждый раз, когда я обращаюсь к ним, то нахожу там ранее не замеченные мною слои и глубины, которые вызывают во мне мысли, не приходившие в го­лову до этого момента. Этот процесс доставляет мне истинное творче­ское наслаждение, в результате чего и появляются те предисловия и ста­тьи, которые я пишу. Но я все же надеюсь, что когда-нибудь наступит время, когда я смогу поработать серьезно в нашем архиве.

Кор.: В связи с этим хотелось бы спросить о планах МЦР относитель­но публикации материалов, аналогичных книге «У порога Нового Мира».

Л.Ш.: Сейчас архивисты работают над дальнейшей подборкой бесед Учителя с Еленой Ивановной.

Когда-то мы разговаривали со Святославом Николаевичем Рерихом в Бангалоре об архиве Елены Ивановны. И он сказал, что ее архив может «напитать целую эпоху». Теперь, когда описание архива подходит к кон­цу, я понимаю, как был прав Святослав Николаевич.

Кор.: Имеются в виду книги Учения?

Л.Ш.: Имеются в виду материалы Учения. Ведь Елена Ивановна де­лала огромную работу, когда готовила их к изданию. Она успела сделать 14 книг. Если мы посмотрим некоторые ее записные книжки, то труд­ности станут нам ясны. Информация от Учителей шла к ней не только в словах, но и в мыслеобразах. Поэтому фразы чередуются с рисунками. Ей приходилось все это расшифровывать и делать доступным для дру­гих. Со временем все эти материалы будут опубликованы.

Кор.: Из Ваших выступлений мы знаем, что Вы видели и держали в руках известный всем нам легендарный Камень. Могли бы Вы поде­литься теми ощущениями, которые сопутствовали этому?

Л.Ш.: Я действительно видела и держала Камень в руках. Это про­изошло в Бангалоре во время работы с наследием. Когда берешь Ка­мень – ощущаешь покалывание в кончиках пальцев. То же самое я чув­ствовала в Троице-Сергиевой лавре у раки св. Сергия. Сам же Камень небольшой, темноватый. Это осколок метеорита, и он помещается на ла­дони. Камень этот вовсе не сверкающий бриллиант или алмаз, как мно­гие себе представляют. У него металлический оттенок, какой бывает на метеоритах. И если бы такой камень лежал на земле, его трудно было бы заметить. В последнее время Святослав Николаевич носил его на себе.

Кор.: В свое время Вами была предпринята экспедиция по маршруту Центрально-Азиатской экспедиции Н.К.Рериха. Могли бы Вы поделить­ся впечатлениями, которые наиболее сильно врезались в память?

Л.Ш.: Места, по которым шел путь экспедиции, удивительны и очень красивы. В них сохранилась та древняя культура, о которой тогда писал Николай Константинович. Я бы сказала, что сам маршрут – это огром­ный живой музей под открытым небом, где смешаны многие культуры, и разнообразные народы прошли по этим местам. В самих Гималаях есть такие горные «карманчики», которые уловили древнейшие племена и со­хранили их до сих пор.

Ну, а что касается эпизода, то был один, очень смешной. Это случи­лось в районе Великого Гималайского хребта. Я сидела на ступенечках храма и записывала свои впечатления. Полностью углубившись в рабо­ту, я вдруг услышала хохот. Стоят люди и смеются. Я поднимаю голову и вижу: передо мной стоит бык и головой водит за моей рукой. Я пишу, а он водит, как будто читает.

Были интересные встречи, особенно в Сиккиме. Так получилось, что у меня проводником был настоятель тибетского монастыря – Рингу, с приставочкой Тулку, а это те, кто ведет свою родословную из Шамба­лы. Когда я приехала в Гангток, то стала искать проводника для своего маршрута. Мне посоветовали обратиться к преподавателю тибетского языка Рингу Тулку. Я встретилась с ним и попросила порекомендовать мне проводника, хорошо знающего старинные монастыри. Он согласил­ся. А на следующий день, когда мы с ним встретились, он сам предложил пойти со мной. Я очень обрадовалась, потому что Рингу Тулку мне по­нравился. Тогда я еще не знала, что он настоятель монастыря.

Однажды мы шли с ним через поселок лам монастыря Ташидинг. Неожиданно выскочил лама и упал ему в ноги. Я поинтересовалась у Рингу, почему лама это сделал. Рингу сказал, что лама его знакомый, с которым он встречался на буддологической конференции. Я удивилась, потому что много раз сама бывала на конференциях, но чтобы мне после этого в ноги падали, такого я не видела. Потом выяснилось, что он настоя­тель тибетского монастыря. Во время тибетского мятежа он ушел в Ин­дию, которая тогда предоставила убежище многим тибетцам. Это было в 1960-61гг. Путешествие с ним мне очень много дало.

Кор.: Общение происходило на английском языке?

Л.Ш.: Да, общались мы по-английски, так как я тибетского не знаю.

Рингу Тулку было всего двадцать восемь лет, но мне казалось, что он на много веков старше меня. Мы прошли с ним весь сиккимский маршрут Рерихов, и, наблюдая за ним, я вскоре поняла, что его этические под­ходы отличались от наших. Мы с ним как-то сделали долгий переход, устали к концу дня и были голодны. Наконец нам на горном тракте по­палась деревенская харчевня. Входим туда. Хозяин, здоровенный детина с агрессивным видом швыряет нам на стол по тарелке супа, похожего на помои. И только я раскрыла рот, чтобы высказать все, что думаю о хо­зяине и его супе, как увидела, что Рингу сидит и ест этот суп как изыс­канное королевское блюдо. Хозяин же быстро схватил наши тарелки и сказал, что сейчас принесет другой суп… Но если бы я была одна, то другого супа, конечно же, не было бы, потому что я бы не сдержалась. Рингу же не сказал, что «ты такой, ты сякой». Но своим поведением за­ставил хозяина как бы раскаяться и изменить свои намерения.

Вот еще один эпизод, который произошел в монастыре Ташидинг. Обычно, когда мы куда-то входили, Рингу пропускал меня вперед. На этот раз мы входили с ним к настоятелю монастыря. И когда, пройдя вперед, я вошла в покои настоятеля и оглянулась назад, то не обнару­жила Рингу. Я поздоровалась с настоятелем, и мы стали разговаривать. Через десять минут вошел Рингу. Я поняла, что нарушила этикет, потому что настоятель к настоятелю должен войти первым. Рингу не стал мне выговаривать, а опять-таки своим поведением показал, что я не права. И тогда я поняла, что соблюдение этических норм — это действие, а не слова. Мы же, как правило, все сводим к словам.

Теперь, когда я раздражаюсь или сержусь, – а избежать этого в на­шей трудной жизни, к сожалению, не всегда удается, – я каждый раз себе говорю: «Помни Рингу! Сдержи обидные слова и поступи так, чтобы другой понял, что он не прав».

Кор.: Возвращаясь к сегодняшним событиям, нельзя не сказать о прошедшем в марте 1995 года совещании рериховских организаций. Оно выявило много интересного в работе рериховских обществ различ­ных городов и регионов. Вместе с тем, в движении существует много различного рода непонимания и противоречий. В чем, на Ваш взгляд, основные причины таких разногласий?

Л.Ш.: Здесь очень много причин, причем причин самых разных уровней. Я пыталась об этом сказать на совещании в своем докладе. Во-первых, это невысокий уровень сознания, в основном средний и ниже среднего. Одно дело – интерес к знанию, к рериховскому наследию и т.д., и другое дело – уровень восприятия. Не хотелось бы сейчас говорить об этом, это целая большая проблема, она отображена в докладе.

Могу лишь сказать, что когда мы начинаем восхождение, то под­нимаемся к вершине постепенно, проходя каждую ступень. Сегодня же многие стремятся перепрыгивать через ступени и терпят неудачу. Мы очень красиво говорим о единстве и общине, а сотрудничать не умеем. Только тогда, когда мы этому научимся, начнет что-то получаться. Сей­час каждый тянет в свою сторону и совершенно не думает о сотрудни­честве. А сотрудничество – это необычайно широкое поле человеческой деятельности. Оно или его отсутствие начинается с того момента, когда мы начинаем говорить с человеком. Если мы стараемся его понять, зна­чит, мы на пути к сотрудничеству. Если стремимся навязать ему свою волю, свою позицию, не обращая внимания на собеседника, тогда речи ни о каком сотрудничестве быть не может. Мы должны научиться со­трудничать друг с другом. Рериховские общества в целом также должны стремиться к этому.

Еще одна наша болезнь – болезнь «избранности». Некоторые, про­чтя книги Живой Этики и некритически относясь к себе, «обнаружи­вают» в себе все мыслимые и немыслимые способности. И начинают учить. Это самое худшее, что можно придумать, когда невежественный человек объявляет себя Учителем. Ибо известно, что настоящий Учи­тель никогда не говорит, что он Учитель, что он избранный.

Кор.: «Говорящий не знает, знающий не говорит».

Л.Ш.: Вот именно.

Кор.: Что же дало прошедшее совещание? Каковы его краткие итоги?

Л.Ш.: Пока в качестве итога – надежда. Надежда на то, что все, о чем говорилось, когда-нибудь превратится в действие. Слова о сотрудниче­стве станут сотрудничеством, слова о необходимости повышать свою культуру и вреде невежества превратятся в культурную качественную работу, рассуждения о вреде сектантских настроений выльются в уси­лия по расширению нашего сознания. Сейчас многие ограничивают себя только чтением книг Живой Этики, забывая, что эти книги есть резуль­тат развития мировой культуры. Поэтому необходимо знать и основу, откуда все это появилось. Ведь Живая Этика концентрирует, система­тизирует те достижения мировой культуры, которые дают нам возмож­ность духовного совершенствования.

Кор.: То есть, не нужно отрываться от мира, от реальности, от куль­турного поля жизни?

Л.Ш.: Да, конечно, это самое главное, ведь не зря же говорят, что Живая Этика – это действие. Поэтому она и названа – Живая Этика, а не мертвое слово. А когда мы всё обращаем в слова, то нужного результата нам, конечно же, не достичь.

Кор.: Что же, на Ваш взгляд, сегодня самое главное в работе рериховских организаций?

Л.Ш.: Самое главное сегодня – и это придется повторять и повто­рять – мы должны научиться сотрудничать. Если мы научимся это­му – мы многое преодолеем. Не научимся – будем разрознены, а порою, может быть, и враждебны.

Пока этого не произойдет, ни о какой общине говорить нельзя. Не­давно, разбирая свои материалы, я вновь обнаружила одно из высказы­ваний Елены Ивановны, где она говорит: «Да, конечно, целью Агни Йоги является создание Общины, мировой Общины. Но ничего не будет, пока мы не научимся сотрудничать». Этим все сказано.

Община – это величайший труд. Она не вырастает сама по себе. Для ее создания далеко не достаточно собраться, взяться за руки и в поры­ве самовосхищения провозгласить себя общиной. Такие общины рас­сыпаются очень быстро, ибо сознания ее членов не сгармонизированы, сотрудничать они не умеют. Мы должны понять, что Община – это не организационное действо, это действо глубоко духовное, в основе кото­рого опять-таки лежит все то же сотрудничество.

Кор.: Людмила Васильевна, что бы Вы хотели пожелать журналу и его читателям?

Л.Ш.: Сотрудничества. Ваш журнал все время растет и становится, на мой взгляд, все более интересным и разнообразным, и это радует. По­этому я желаю ему успехов и дальнейшего роста. И если те, кто создают журнал, четко представляют, для чего они его выпускают, то тогда все будет под силу.

Источник:

Беседа с Людмилой Васильевной Шапошниковой // Мир Огненный. №3 (8). 1995. С. 88–92.

Опубликовано:

Воин Света. М.: Международный Центр Рерихов; Международный Совет Рериховских организаций им. С.Н.Рериха, 2021. – Т.1. – С.307–312.